Заметка. Или маленький рассказ. Не читай, если не осилишь.В первый раз я влюбилась в 8 лет. Ему было 16. И он был недостижим, как космос или океан. Я помню только его фамилию, а еще те эмоции. Они мало чем отличаются от нынешних, взрослых, помимо того, что они были первыми, чистыми, искренними.
Позднее, случалось влюбляться снова. Как правило, также безответно и безгранично. Можно сказать, до определенного возраста это было для меня своеобразной забавой - влюбляться и театрально страдать.
Первая любовь раскрывает в нас неведомые ранее дверцы. Через них проходит столько солнца и тепла, что ты светишься, подобно флуоресцентной лампе. Этого тепла так много, что им с легкостью можно обогреть маленькую деревню, если пустить эту энергию по линиям электропроводов. Сильнее и теплее только родительская любовь.
Времена года и обычаи часто диктуют нам правила поведения. Весной всё просыпается, весной все любят друг друга, весной каждая фибра души велит влюбляться. На носу появляются веснушки. Улыбки становятся шире. А сам ты ждешь чуда, о котором тебя посещали предчувствия всю зиму. Лето - пора радости и веселья. Летом ты беззаботен и счастлив. Летом приятно завести несерьезный роман, а может и серьезный, в любом случае, летом хорошо быть вдвоем: ходить на пикники, купаться, загорать, гулять ночами напролет, позабыв про сон и голод. Осень - пора увядания и тихой, благородной скорби. Осенью чаще обычного случаются разрывы в отношениях, осенью приятно побродить одному, шаркая башмаками по сухим или мокрым листьям. Осенью даже умереть не так обидно, как летом, потому что это может случиться в дождливый день, и ушедшей душе может показаться, что природа оплакивает её безвременную кончину. Зимой всё предельно ясно. Зима восстанавливает силы, баюкает, зализывает раны, нанесенные осенью. Зима всегда готовит нас к обновлению, скрывает за толщами льда и снега то чудо, которое оттает и созреет к весне.
Когда-то мы жили на севере. Лето проходило у бабушки, в тепле. Всё остальное время, с сентября до мая, была зима. Весь сентябрь я присматривалась к школьным мальчишкам, подогревала собственный интерес невозможными фантазиями о рыцарях и конях, где-то в ноябре сильно влюблялась, благополучно страдала от безответной любви до самого мая, уезжала к бабушке, отдыхала, а в сентябре все начиналось снова. Подобное поведение позволяло испытывать эмоции, коих не было в простых школьных буднях.
Люди очень часто совершают поступки, надеясь испытать какие-то эмоции. Иногда еще включается любопытство, но мне бы хотелось и его считать эмоцией. Мужчина звонит женщине, женщина пишет письмо, мужчина берет женщину за руку, женщина ему улыбается – эти двое могут долго думать и гадать, что с этим делать, но ими обоими руководит желание испытывать эмоции. Взаимные, теплые, искрящиеся. Как те, что были во времена Первой любви.
Ты человек – пока ты чувствуешь. Пока ты чувствуешь – ты живой. Если ты живой, но не чувствуешь ничего – поздравляю, ты ничем не отличаешься от живого трупа. Всякая утрата на время делает нас уязвимее, чуть менее живыми, чем мы есть. Когда мне было 8 лет, и тот мальчик посмеялся над моей детской любовью, показалось, словно небо упало на мою маленькую, еще не рыжую голову. В 20 лет было больно, но ожидаемо и переживаемо. В 40, наверное, будет тоже больно, но предсказуемо и без сюрпризов. Больнее любовной утраты может быть только родительская. Она в любом возрасте наступает неожиданно. Она тяжелее упавшего неба, больнее ранения, внезапнее простуды. А еще она невосполнима.
Я представляю, что прошли годы. Мои нынешние переживания и эмоции, подобно карабинам, держащим над пропастью, не дали мне упасть. Я представляю, что тогда (то есть сейчас) так много ненужного было важным, условности мешали мыслить шире, кем-то установленные нормы и правила не давали вдохнуть полной грудью. А сейчас, спустя годы, их нет. Я человек, и я чувствую, значит живу. Я пишу письмо мужчине, протягиваю руку, улыбаюсь, чтобы испытать эмоции. А мужчина звонит, берет за руку и он есть, чтобы эти эмоции дать. Если нет действия, не будет результата. Достаточно влюбиться где-нибудь в ноябре, лучше б, конечно, взаимно, чтобы показать Зиме, что самое прекрасное не всегда случается Весной, что и под толщей льда и снега есть место для еще зябкого, но такого прекрасного чуда.